Дмитрий Глуховский - Метро 2035

– Тоже думаешь, сейчас вот сразу разберутся, да? – вздохнула женщина. – Мы-то третий день тут вот так. И хорошо, может. Они тут разбираются так… Что лучше б и не разбирались.

– Помолчи, – простонал мужик. – Хоть сейчас бы ты помолчи.

– Сюда дядьку передо мной не приводили? – спросил Артем у нее. – С усами такого? – он руками показал, как бессильно свисали у Умбаха усы.

– Не было. И без усов не было. Одни кукуем. Друг друга вон грызем.

Мужик отвернулся к стене и с ненавистью заковырял ее ногтем.

– А ты что натворил-то?

– Ничего не творил. Дядьку вытащить надо.

– А дядька что сделал?

Артем посмотрел на ее телесные колготки, все в шрамах заштопанных, на ее руки – синяя кровь течет под кожей совсем близко, распирает. Глаза из-за черной каймы сперва кажутся большими и страстными, как в последний раз, а на самом деле – нет, обычные. Улыбка морщинистая. Морщины усталые.

– Дядька тоже ничего. Мы с Театральной вообще. Жили и жили себе.

– И как вам там, на Театральной? Хреново, небось? – она посочувствовала.

– Нормально.

– А нам тут говорят, вы друг друга доели почти уже. Врут, что ли?

– Юлька! Ну ты не дура? – окликнул ее мужик.

– Мы-то тут хорошо живем, – вспомнила Юлька. – Нам-то так, в принципе, и насрать, что у вас там, – она подумала, посомневалась. – За грибами-то подолгу стоите?

– Как – стоим?

– Ну вот в конец очереди встал. Каким номером будешь?

– Какая очередь? Деньги есть – купил.

– То есть – деньги? Купоны, что ли?

– У нас тут, – вмешался мужик, – не нужны деньги никакие. У нас кто работает, тот и ест. А не как у вас на вашей Театральной. У нас трудовой человек под защитой.

– Ладно, – сказал Артем.

– Жрите сами ваши деньги, – добавил мужик.

– Ну что ты, Андрюш, напал на него? – заступилась Юлька.

– Подсадили мурло какое-то, а ты ему и титьки еще покажи! – Андрюша харкнул под себя, но как бы и в Артема.

– А то вдруг тебе титьки мои занадобились, – улыбнулась она мужику.

– Я не провокатор, – сообщил сам себе Артем.

– Я вообще ничего не хочу знать, – сказал Андрюша. – Это все не мое дело.

Помолчали.

Артем прислонился ухом к двери. Было тихо.

Посмотрел на часы. Что там Дитмар? Верит ему еще? И сколько еще согласится верить?

– Вообще, что ль, очередей нет за грибами? – спросила Юлька. – А сколько в одни руки дают?

– На сколько денег хватит. Патронов, – на всякий случай объяснил Артем.

– Дела! – восхищенно сказала Юлька. – А если вдвоем прийти?

– Что?

– Тогда обоим дадут, сколько хватит?

– Ну да.

– Зажрались, бляди, – сказал Андрюша. – Ты думаешь, они чьи грибы жрут? Наши с тобой! У нас дети с голоду пухнут, а эти жируют!

– И ничего не пухнут! – испугалась Юлька. – У нас и детей-то нет.

– Я конфигурально. Образно, то есть, я.

Он уставился на Артема с тоской и чувством только что совершенной непоправимой ошибки; заливаясь багровым.

– Он не говорил такого, – попросила Юля Артема. – Хорошо?

Артем пожал плечами. Кивнул.

– За собой последи! – рявкнул Андрюша жене. – Манда! Не балаболила бы, были бы дома. А то тебя Ефимовы ничему не научили!

– Ефимовы-то ведь молчали, Андрюш, – прошептала та. – Их так взяли. Ни словечка никогда от них против… Против.

– Значит, было за что! Было, значит! – шепотом же крикнул он. – Как это – вот так, ни с того, ни с сего людей возьмут и… – он схаркнул. – И всю семью.

– Что – всю семью? – спросил Артем.

– А ничего! Что надо!

– Да я только что сказала-то? Что грибов не хватит на этот год. Что неурожай в совхозе, из-за хвори… Из-за гнили белой. Голодать будем. Ну это же так все! Я ведь это не из головы взяла! А они: клевета… Эта… Пропаганда…

– Кому сказала-то? Дура ты пиздливая! Дементьевой Светке сказала! Ты про Дементьевых не знаешь, что ли?

– У Дементьевых Дашка в консервном цеху стоит, она будто сама не понимает!

– Стоит и помалкивает, значит! Людей не за такое берут! Васильеву за что? Что «Господи, помилуй» перекрестилась! А Игоря вон из сто пятой за что забрали? На перекуре болтал, что на Черкизовскую люди пришли снаружи.

– Из какой снаружи? И что?

– Не из Москвы. Поверху откуда-то. Из другого, типа, города. И без химзы пришли якобы. Ну и что тут такого? В этом-то что? И ясно, что байка. Типа, всех этих иногородних до единого враз замели и тем же днем… – он чиркнул пальцем по горлу.

– Не показывай на себе! – испугалась Юлька.

– Байка, ну? Дурь ведь! Америкосы, га-андоны, все начисто нам снесли, это и дите малое знает, что одна Москва стоит. Какой еще город! А Игорька Зуева на следующий день выдернули. Юдин там слушал, а Юдин тоже… Пнем надо быть, чтобы при Юдине…

– Из какого города? – Артем подобрался. – Из какого города пришли? Эти, на Черкизовской?

– Ага, – сказал ему Андрюша. – Щас я тебе.

Артем оторвался от двери, шагнул к мужику, наклонился к нему.

– Но он ведь говорил? Говорил же? Игорь этот?

– И договорился.

– Скажи! Скажи, важно!

– Ты донос на дядьку своего еще не сдал! Куда столько загребаешь? – недобро усмехнулся Андрюша.

– Идиота ты кусок! Скажи просто! Откуда?! – Артем взял мужика за ворот, накрутил материю на кулаки, прижал к стене.

– Отстань от него! Отстань! – тонко сказала Юлька. – Он ничего, ничего он не знает! Охрана! Люди!

– Хрень это все.

– А если нет?!

– И что? И что, если нет?!

– Да все! Да тогда можно отсюда валить! Из этого метро!

Андрюша, приоторванный от пола, помотал головой. Скривил харю.

– Было б им так хорошо там, лезли бы они к нам?

Артем набрал духу – спорить – и не нашелся.

– Поставь меня. Поставь, где стоял, гнида, – сказал Андрюша.

Артем поставил. Отвернулся, ушел назад к двери.

Хотел упереться в нее лбом – а она раскрылась.

– С Театральной который. На выход!

– Зря, – сказал Артем Андрюше.

– Вот и спросишь у них сам, – харкнул тот.

– Вот, товарищ майор. Это который в диверсии.

– А браслеты? Пускай в браслетиках.

Щелкнули наручниками.

– Вот это, когда сами сознаются… Всегда надо в браслетах, – объяснил Артему товарищ майор, встречая на пороге. – Зови меня Глеб Иваныч. А ты кто?

А Артем уже знал, что это Глеб Иваныч. Голос его хриплый и низкий знал. И ботинки шнурованные.

– Колесников Федор.

Как в паспорте, который ему Дитмар выдал.